Книга Прометей прикованный. Приключения Тесея [сборник 2008, худ. А. Лебедев] - Эсхил

как стражник, стоя прикованным у этой скалы!

Одна из Океанид воскликнула:

— Я плачу, Прометей. Сквозь пелену тумана я вижу, как тебе тяжело. Горько глядеть мне, как тело твое сохнет в стальных цепях. Почему это произошло? За что тебя приковали к этому утесу?

В ответ Прометей стал проклинать Зевса и всех богов-олимпийцев. Океаниды испугались. Они боялись, что Зевс сделает еще более тяжкими страдания титана. Хотя и не знали, за что постигла титана такая кара.

Полные сострадания, они стали просить Прометея перестать посылать проклятья и поведать им, чем прогневал он Зевса и за что тот покарал его.

— Олимп сегодня в новых руках. Правит на нем, законов не ведая, Зевс, — начал, немного успокоившись, Прометей. — Конечно, те, что великими когда-то были, сейчас стали ничтожными. Лучше бы он меня под землю, в Аид, упрятал. В Тартар низвергнул. Или бы в темницу бросил. Ведь тогда никто — ни боги, ни люди не видели бы мои мученья. Никому не было бы дела до моего горя. Ни богов, ни людей не интересовали бы мои страданья. Ведь Зевс меня здесь оставил на потеху заклятым врагам.

Океаниды не согласились с титаном. Они утверждали, что Прометей неугоден лишь Зевсу, другим богам нет до него дела.

— Кто из богов кроме громовержца радуется твоей беде? Только он злобно душит своих врагов, — сказала одна Океанида.

Ее поддержала другая:

— Кому еще в радость твоя беда? Кто боль твою не разделяет? А Зевс остановится лишь тогда, когда насытит свое сердце победами.

— Или, — перебила ее третья, — когда кто-то силой у него отнимет власть.

Океаниды стали просить Прометея быть откровенным с ними и рассказать все, что произошло.

— В чем уличен ты Зевсом и за что он тебя карает такой позорной мукой? Скажи нам, мы ждем.

Прометей начал говорить, хотя слова и давались ему с большим трудом.

— Рассказывать мне тяжко, но и тягостно молчать об этом. Но если хотите, знайте. Когда среди бессмертных вспыхнула ссора, боги не нашли единодушие среди себе подобных. Одни хотели сбросить с престола титана Крона, чтобы царил его сын, бог Зевс. Титаны же во главе с Кроном не желали владычества Зевса.

Я хотел помочь своим братьям-титанам — детям неба и земли добрым советом. Но мой совет отвергли. Хотя моя мать — Фемида — много раз, заранее зная исход той распри, говорила мне, что победитель победит не силой.

— А чем же? — спросили Океаниды.

— Хитростью и коварством. Да, именно так он одержит победу. Но тщетно убеждал я и доказывал, в чем сила и слабость Зевса. Меня никто не хотел слушать. Тогда мы с матерью решили встать на сторону Зевса и содействовать ему во всех делах. Он принял наше участие в его судьбе. Имейте в виду, с моей помощью в черной пасти Тартара бесследно сгинул древний Крон и все, кто рядом с ним сражался. Так что именно мне своей победой обязан великий властелин богов! И вот как он за это наградил меня! Болезнь такая, видно, присуща всем правителям — никогда не доверять друзьям.

— Но почему он мучает тебя? — не понимали Океаниды. — Не проще было бы отправить тебя в Аид?

— Извольте, и об этом расскажу. Свергнув отца своего Крона и сев на родительский престол, Зевс сразу начал раздавать богам должности и звания. Он строго разделил между ними всю власть. А вот людьми Зевс пренебрег. Более того, он хотел истребить людей, чтобы взрастить новый род, более сильный. Кроме меня никто тому не стал противиться.

— Неужели? — спросили Океаниды.

— Да, а я посмел! Я в самом деле спас от гибели в Аиде смертное племя людей. И за это сейчас расплачиваюсь!

— Значит, ты пожалел смертных, а Зевс тебя за это покарал?

— Да, как видите. Но ему это славы не прибавит. Зевс завладел властью над миром и разделил ее с новыми богами-олимпийцами. А тем титанам, которые помогали ему, громовержец не дал власти. Зевс терпеть не может титанов, боится их грозной силы. Так что Зевс и мне не доверял и меня ненавидел.

— Получается, что злоба Зевса разгорелась еще сильнее, когда ты стал защищать несчастных людей, которые жили еще во время правления его отца Крона и которых Зевс хотел погубить?

— Да, именно об этом я и говорю. Я пожалел не обладавших еще разумом людей. И вдохнул им надежду, которой они не знали, а главное — дал божественный огонь.

С трепетом слушали Океаниды рассказ Прометея.

— Это я сегодня томлюсь в железных оковах, но придет время и правитель богов Зевс попросит меня указать на его врагов и раскрыть новый заговор, который лишит его престола и власти. Но мне сладкие речи Зевса будут нипочем. Я перенесу любые угрозы, но ни за что не выдам тайны, пока он с меня не снимет безжалостных оков. Я отомщу за свой позорный плен! Он должен заплатить сполна!

Океаниды никак не ожидали таких гневных речей от пленника.

— Ты дерзок, ты не сдаешься! Даже пытка не сломила тебя. Тебе все нипочем. Не лучше ли смириться, помолчать. Зевс вездесущ. Тебе ведь будет хуже?..

— Хотите, чтобы я попридержал язык. Но нет…

Старшая из Океанид заметила:

— Мне даже страшно. Томит, изводит душу какой-то сверлящий страх. За тебя боюсь, пойми. По-моему, нам всем не видать мира. Ибо непреклонно сердце Зевса, а ты грозишь ему неминуемым мщением!

— Я знаю, — сказал Прометей. — Согнется и он, смягчится, уступит. Нужда заставит. Ему придется унять свой безумный гнев. Он сам придет ко мне за советом. Придет непременно. Посмотрит заодно на деяния свои.

— Да, Прометей… На твои страдания может смотреть только тот, кто обладает железным сердцем и каменной душой. Лучше бы нам не видеть твоих мук.

— Да уж, меня увидев, даже недруг сжалится!

— Послушай, — продолжала одна из Океанид, — я слышала, ты много людям сделал, не только одарив их огнем?

— Да уж, немало удалось мне сделать.

— Теперь понятно, что Зевс тебя не помилует. Неужели твоему мучению не будет конца?

— Я освобожусь только тогда, когда смягчится Зевс.

— Надеешься, что он станет добрее? Едва ли. Твоя вина ведь очевидна. Лучше бы ты подумал, как самому найти выход.

Прометей усмехнулся:

— Легко говорить тому, кто на свободе. Как это просто, поучать попавшего в беду. Увещевать и поучать несчастных проще простого. Это я и раньше знал.

— Но ведь ты совершал свои поступки осознанно. Не заблуждался, а знал, что делаешь.

— Знал. Прекрасно знал. И понимал, что, помогая людям, я сам решил свою